Весной 1938 года ученый мир Италии был не на шутку встревожен известием о загадочном исчезновении талантливого физика Этторе Майораны. Хотя тому не исполнилось еще и 32 лет, его ставили в один ряд с Эйнштейном, Ферми и Капицей. Одно слово — гений.
ДИВНЫЙ РЕБЕНОК
Чудо-младенец появился на свет в 1906 году на Сицилии. Читать и писать начал в два года, а уже в три помогал своему старшему брату Лучано в решении сложных математических задач. Когда Этторе исполнилось четыре, даже вызванные с материка учителя признавались, что не могут дать мальчику требуемых ему знаний.
Учиться Этторе отправили в лучшую иезуитскую школу в Риме, а потом в знаменитый лицей Торквато Тассо, который он с отличием закончил, когда ему не исполнилось еще и 17 лет.
Техническая школа Римского университета, куда молодой человек поступил потом, не смогла дать ему знаний необходимого уровня. А потому перед самым ее окончанием Майорана перевелся в Институт теоретической физики под руководством знаменитого Энрико Ферми и уже там с отличием защитил докторскую степень.
Знаменитый ученый сразу же оценил по достоинству способности молодого человека и стал привлекать его к своей работе в области ядерной физики. Уже первые статьи молодого ученого были приняты с большим интересом. Поражало не только великолепное знание им экспериментальных данных, но и его способность кратко и четко формулировать поставленную проблему. Благодаря этому лаконизму, основанному на колоссальных знаниях, статьи Майораны (всего их было опубликовано восемь) остаются востребованными и в наши дни.
Но спустя несколько лет Ферми стал замечать у своего ассистента первые признаки переутомления: молодой человек временами был рассеян, не мог сосредоточиться на выполнении той или иной задачи. Порой он жаловался на головные боли и тогда пребывал в особенно мрачном настроении.
Не на шутку обеспокоенный, Ферми рекомендовал своему помощнику сменить обстановку и отправиться в какое-нибудь путешествие. Ученый настаивал, но Этторе долго не решался, ведь до тех пор ему ни разу не приходилось выезжать за границу: все отпуска он проводил дома на Сицилии, со своими близкими.
Только когда тот же Ферми добился для Майораны стипендии Национального научного совета, в распределении которых участвовал лично Муссолини, и договорился с немецким ученым и лауреатом Нобелевской премии Вернером Гейзенбергом о патронаже над молодым ученым, Этторе согласился поехать в Лейпциг. Шел 1933 год.
ДУХ ГЕРМАНИИ
Сексуальная раскрепощенность Веймарской республики поразила Этторе. В первые месяцы своего пребывания там молодой человек нашел здесь именно ту отдушину, которой никогда не было в строгой католической Италии. Однако уже к концу 1933 года пришедшая к власти в Германии национал-социалистическая партия в полной мере продемонстрировала, какой именно порядок собирается устанавливать.
Еврейские погромы и громкие судебные процессы, сжигаемые книги и политические репрессии — все это ужасно напугало Майорану, и он поспешил вернуться в Рим.
Однако эмоциональная встряска, на которую так рассчитывал Ферми, не привела Этторе к выздоровлению, а, наоборот, вызвала еще большее нервное истощение, усугубившееся острым гастритом. Гений окончательно замкнулся в себе, стал мрачным и раздражительным. Из-за вынужденной диеты он неимоверно исхудал, постоянно чувствовал упадок сил, а потому избегал любых контактов, не относящихся к работе. С течением времени Майорана стал все реже бывать на службе, а скоро и вовсе ее оставил. С 1933 по 1937 год он не опубликовал ни одной работы.
НЕ НОСИТЕ ПО МНЕ ТРАУР
В 1937 году Этторе Майорана сделал очередную попытку вернуться к нормальной жизни. Прежде всего после долгого молчания он опубликовал в ежегодном альманахе статью, которая, подобно прежним его работам, вызвала в научном мире огромный резонанс.
По настоянию Ферми Этторе подал заявление на замещение должности профессора теоретической физики и получил ее в Неаполитанском университете. Но через год «блестящий мальчик», как прозвали Майорану в научном мире, снова исчез. На этот раз навсегда…
…Позже, когда его поисками занялась полиция, выяснилось, что события разворачивались следующим образом.
Сначала Этторе попросил брата, работавшего в Риме, договориться с банком и перевести все его средства на счет в Неаполе. Затем он снял эти деньги и закрыл счет. Потом он запросил у руководства университета всю причитающуюся ему зарплату. После чего написал несколько странных, вызывающих разночтение писем, адресованных родным и директору Института экспериментальной физики при Неаполитанском университете Антонио Каррелли. В них он просил не носить по нему траура (возможно, так он намекал на то, что не собирается умирать, а хочет просто исчезнуть?) и по возможности простить его.
Наконец 25 марта 1938 года ученый сел на почтовое судно, идущее в Палермо. Больше никто из знакомых Этторе Майорану не видел. К моменту исчезновения ему был 31 год.
СТРАННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
После исчезновения Майораны родные и сослуживцы немедленно забили тревогу. В газетах вместе с объявлением о розыске была опубликована фотография Этторе, римские друзья настояли на создании государственной комиссии, но поиски долгое время результатов не давали. Наоборот, они еще больше запутывали ситуацию.
Так, например, нашлись свидетели, которые утверждали, что в порту Палермо Майорана пробыл меньше дня и тем же пароходом отправился обратно. Потом выяснилось, что хоть Этторе и взял обратный билет, но перед самым отплытием сдал его. Когда же прибывшие из Рима следователи потребовали предоставить им все имеющие отношение к исчезновению Майораны документы, билет, якобы сданный им в кассу, найти так и не смогли. Одним словом, запутанная оказалась история…
Тем временем научный мир был взволнован. В конце 1930-х годов в Италии, как и в гитлеровской Германии, участились случаи исчезновения людей, репрессиям стали подвергаться не только политические оппоненты власти, но и любые инакомыслящие граждане. Исчезновение столь яркого ученого, каким, без сомнения, был Майорана, могло вызвать эмиграцию и без того немногочисленных его коллег, остававшихся в стране. Поэтому власть была кровно заинтересована в том, чтобы следы Этторе были найдены как можно скорее.
И сведения о нем стали поступать. Правда, довольно противоречивые.
Первым, прочитав объявление об исчезновении ученого, откликнулся настоятель мужского монастыря Джезу Нуово в Неаполе, затем аббат монастыря Сан-Паскуале в Портичи. Оба они утверждали, что в апреле к ним на послушание просился человек, похожий на того, что был изображен на фотографии в газете. Однако ни тот ни другой согласия на это ему не дали, посчитав, что этот мужчина столь сильно погряз в пороке, что может разлагающе подействовать на паству их монастырей.
Много позже, уже после войны, стали поступать довольно странные сведения из далекой Аргентины. Например, вдова гватемальского писателя Мигеля Анхеля Астуриаса, узнав, что Майорану разыскивают до сих пор, заявила, что в 1960-е годы встречала физика в доме своих аргентинских друзей, но у нее сложилось впечатление, что он сторонился людей и не хотел, чтобы его узнали.
Некоторые коллеги Майораны связывали его исчезновение с нежеланием участвовать в создании атомной бомбы. Что на самом деле случилось с гением — так и осталось тайной.